Расшифровка пятого клубка «Песни птицы Гамаюн»

Запись эфира на Народном Славянском радио.
от 8 мая 2015 года
Расшифровка пятого клубка «Песни птицы Гамаюн»
Главный соведущий Всеслав (Игорь Глоба)

В передаче затронуты скрытые для современных людей древние образы и их расшифровка на трёх уровнях славянского мировосприятия.

---

Текст «Песни птицы Гамаюн». 5-й клубок.

— Птица Вещая, птица Мудрая, много знаешь ты, много ведаешь. Ты скажи, Гамаюн, птица Вещая, как убил Пеpунъ Зверя-Скипера, как великие подвиги Он совершил, и как Сёстрам своим волюшку Он дал!

Отвечала им птица Великая, так рекла Гамаюн многомудрая: «Вы сидите, да слушайте, молодцы, ничего не скрою, что ведаю»...

Поезжал Пеpунъ по Сырой Земле, мимо гор Рипейских и Ирия. Встретил Он в горах Ладу-Матушку, Мать Небесную — Богородицу. Поклонилась Пеpуну Матушка, поклонилась и стала расспрашивать: «Ты куда, Сынок, отправляешься? Держишь путь, куда, в чистом полюшке»?

— Государыня, Лада-Матушка, Мать Небесная — Богородица, путь неблизок мой в чистом полюшке. Направляюсь я к Зверю-Скиперу, чтоб открыть ему кровь поганую, вынуть сердце его из разверстой груди и забросить его в море синее! Чтоб родных Сестёр, Дочерей Твоих, из неволюшки лютой вызволить! Направляюсь я да на честный бой!

Отвечала Ему Лада-Матушка: «По дороженьке прямоезженой птица быстрая не пролётывала, зверь рыскучий давно не прорыскивал, на коне никто не проезживал! Заколодел путь, замуравел он, горы там с горами сдвигаются, реки с реками там вместе стекаются! Край — неведомый, царство Змея в нём.

И сидит у грязи у чёрной там, да у той ли речки Смородины — люта птица — Грифонъ во сыром бору. Закричит как Грифонъ по-звериному, как засвищет Грифонъ по-змеиному — вся трава-мурава уплетается, весь лазоревый цвет осыпается, темны лесушки к низу склоняются, а кто есть живой — все мертвы лежат! Ты подумай, Перунъ-Громовникъ, мой Сын, нужен ли Тебе лютый Скипер-Зверь, аль не стоит домой возвернутися»?

— Государыня, Лада-Матушка, Мать Небесная — Богородица! Дай светое мне благословение, отпусти меня к Зверю-Скиперу! Отплачу ему дружбу прежнюю, отолью ему кровь горячую!

— Что-ж, езжай, Пеpунъ, к Зверю-Скиперу и отлей ему кровь поганую!

Бил коня Пеpунъ да пришпоривал — рассердился тогда под Перуномъ конь. С горы на гору он перескакивал, он с холма на холм перемахивал. Он озёра и реки хвостом устилал, мелки реченьки, враз, промеж ног пропускал. И подъехал Он к первой заставушке. Долго ехал, не знает, иль коротко. Там леса с лесами сходилися, там коренья с кореньем свивалися, там сплетались колючка с колючкою — не пройти, не проехать Громовнику!

И сказал Пеpунъ тёмным лесушкам: "Вы леса — дремучие, тёмные! Разойдитеся, расступитеся, становитесь лесочки по-старому! Да по-старому всё, по-прежнему. Буду вас, иначе, я бить-ломать и рубить на мелкие щепочки! Будь по моему, по слову Перунову! Все лесочки встали по-старому — та застава ему миновалася. Усмехнулся Перунъ, подкрутил усы и пришпорил коня Он по-прежнему!

Грозный Бог Пеpунъ ехал полюшком, грудь свою щитом ограждаючи и Небесный Конъ утверждаючи. Громом-молнией путь свой указывал! С горы на гору он перескакивал, Он с холма да на холм перемахивал, мелки реченьки промеж ног пускал, путь далёкий до Зверя, до Скипера!

Наезжал Он на быстрые реченьки: там волна с волною сходилися, с берегов крутых — камни сыпались, не пройти, не проехать Громовнику! И сказал Пеpунъ быстрым реченькам: "Ой, вы реки, реки текучие! Потеките, скорей, вы по всей Земле — по крутым горам, по широким долам, и по тёмным лесам по нехоженным! Там теките, скорей, где Родъ вам велел! Повернулся Перунъ к быстрым реченькам, указал им путь — громом-молнией!

По велению Рода Небесного, по хотенью Громовника Мощного, потекли эти реки, где Родъ велел, — та застава ему миновалася.

Грозный Бог Пеpунъ ехал полюшком, грудь свою щитом ограждаючи и Небесный Конъ утверждаючи. Громом-молнией путь свой указывал! С горы на гору он перескакивал, Он с холма да на холм перемахивал, мелки реченьки промеж ног пускал, путь далёкий до Зверя, до Скипера!

И наехал на горы толкучие: там пески с песками ссыпались, и сдвигались каменья с каменьями. Не пройти, не проехать Громовнику! И сказал Пеpунъ тем толкучим горам: "Ой, вы горы, горы толкучие! Разойдитеся, расшатнитеся!

Ну-ка, станьте, горы, по-прежнему! А иначе я буду вас бить-крошить и копьём на каменья раскалывать! Встали горы на место по старому — та застава ему миновалася.

Грозный Бог Пеpунъ ехал полюшком, грудь свою щитом ограждаючи и Небесный Конъ утверждаючи. Громом-молнией путь свой указывал! С горы на гору он перескакивал, Он с холма да на холм перемахивал, мелки реченьки промеж ног пускал, путь далёкий до Зверя, до Скипера!

И подъехал он к речке Смородине. Не случилось у речки Смородины ни мосточков, ни перевозчиков. Ни кола, ни двора, ни убежища. И зачал Пеpунъ вырывать дубы, и зачал через реченьку мост мостить. Переехал он на ту сторону, перебрался чрез речку Смородину.

Видит Он: сидит у Смородины на двенадцати на сырых дубах — люта птица Грифонъ страховитая, под той птицей — дубы прогибаются, а в когтях Её — рыба дивная: чудо-юдище рыба-Кит морской. Зарычал Грифонъ по-звериному, засвистал Грифонъ по-змеиному. Вся трава-мурава уплетается, весь лазоревый цвет осыпается, тёмны лесушки к низу склоняются, добрый конь под Пеpуномъ попятился. Не пройти, не проехать Громовнику!

Закричал коню Грозный Бог Пеpунъ: "Ах, ты волчья сыть, травяной мешок! Что же ты подо мной спотыкаешься? Аль не слышал крику звериного? Аль не слышал свиста змеиного? Что-ж ты, жалкий конь, хвост к Земле пригнул, аль не слышал ты слова Перунова? Не срами себя перед Громовником!

Тут снимал Пеpунъ лук тугой с плеча, натянул тетивочку шёлковую — и пустил стрелу позлачёную. Прострелил, зараз, право крылышко — из гнезда тотчас птица выпала.

И сказал Пеpунъ грозной птице той: "Ой ты, птица Грифонъ, птица лютая! Ты лети, Грифонъ, к морю синему, отпусти Кита в море синее. Пей и ешь, Грифонъ, ты из морюшка — будешь ты, Грифонъ, без меня сыта! Ты лови, Грифонъ, ненасытная — рыб речных, да китов морских, да вытаскивай чудищ безчисленных!

А иначе, Грифонъ, птица лютая, я тебя убью — не помилую! Полетел Грифонъ к морю синему — та застава ему миновалася. Усмехнулся Перунъ, подкрутил усы, золотые усы — жаром пышущие!

Грозный Бог Пеpунъ ехал полюшком, грудь свою щитом ограждаючи и Небесный Конъ утверждаючи. Громом-молнией путь свой указывал! С горы на гору он перескакивал, Он с холма да на холм перемахивал, мелки реченьки промеж ног пускал, путь далёкий до Зверя, до Скипера!

И наехал на стадо свирепое, на звериное стадо — змеиное. Змeи те Пеpуна палят огнём, а из пастей у них — пламя жаркое, из ушей у них — дым валит столбом. А пасут то стадо — три пастыря, те три пастыря — да три девицы, три родные Сестрицы Пеpуновы: Леля, Жива, Марена — украденные триста лет назад Зверем-Скипером.

Набрались они духу нечистого, испоганил их Зверь да лишил красы: бела кожа у них — как елова кора, на них волос растёт — как ковыль-трава. Не пройти, не проехать Громовнику!

И сказал Пеpунъ трём Сестрицам своим: "Вы пойдите, Сестрицы, к Рипейским горам, вы пойдите да к Ирию светлому. Окунитеся в реку молочную, да в сметанное чистое озеро, искупайтеся во святых волнах и омойте-ка лица белые. Набрались вы духа нечистого — от свирепого Зверя-Скипера!

И сказал Пеpунъ стаду лютому, что, звериному стаду, — змеиному: "Поднимайтеся, змеи лютые, ударяйтеся о Сырую Землю, рассыпайтеся вы на мелких змей! А вы, змеи, ползите к болотам лесным, пейте-ешьте вы от Сырой Земли, никогда назад не воротитесь! А вы, лютые звери рыскучие, расступитеся разойдитеся по лесам дремучим и диким, все по два, по три, по единому. Всё случилась так, как Пеpунъ сказал, — та застава ему миновалася. Усмехнулся Перунъ, подкрутил усы, золотые усы — жаром пышущие!

Грозный Бог Пеpунъ ехал полюшком, грудь свою щитом ограждаючи и Небесный Конъ утверждаючи. Громом-молнией путь свой указывал! С горы на гору он перескакивал, Он с холма да на холм перемахивал, мелки реченьки промеж ног пускал, путь далёкий до Зверя, до Скипера!

Вот приехал Он в царство да тёмное, горы там — в облака упираются и чертог стоит между чёрных скал. Никого вокруг не увидел Он.

Наезжал на палаты Он Скипера — стены тех палат из костей людских, вкруг палат стоит с черепами тын. У дворца ворота железные, алой кровью они повыкрашены, и руками людскими подперты вспять. Не пройти, не проехать Громовнику! Призадумался Славный Перунъ-Отецъ.

Выступал на него лютый Скипер-Зверь, выходил к нему по-звериному, а шипел-свистел по-змеиному. Так шипел: "Вот я здесь — всего мира царь! Как дойду до столба я Небесного, ухвачу за колечко булатное, поверну всю Землю я на небо и смешаю земных я с Небесными! Стану я тогда — всей Вселенной царь!

Но могучий Пеpунъ не страшился его, наезжал он на Зверя, на Скипера, и рубил его, и колол копьём.

— Это что за чудо-чудесное? Али ты богатырь, аль Небесный Бог? Родомъ-Пращуромъ смерть мне написана. Но написана она и завязана — лишь от Сына Свaрога Небесного, от Пеpуна Сильномогучего! Только тот Пеpунъ во Сырой Земле, значит быть герою убитому!

Отвечал Перунъ Зверю-Скиперу: "Я не чудо-чудное, я не диво-дивное — а я Смерть твоя скропостижная!

— Только плюну я — утоплю тебя, только дуну — тебя за сто вёрст отнесёт, на ладонь положу и прихлопну другой — от тебя ничего не останется!

— Не поймавши Орла — рано перья щипать! Не хвались, Скипер-Зверь, поезжая на брань! А хвались — с поля брани съезжаючи!

— У меня же есть сабля острая! — зашипел тогда лютый Скипер-Зверь, — Отмахну твою буйну голову!

— Ай не хвастай ты, лютый Скипер-Зверь, у меня же есть копьё острое, отворю твою кровь поганую, ни во век тебя не помилую!

Замахнулся Зверь саблей острою, — по велению Рода Небесного — во плече рука застоялася, никуда рука не сгибалася, и из рук его сабля падала и изранила лютого Скипера. Скипер-Зверь тут стал уклонятися, приклонился он ко Сырой Земле, стал просить-молить Бога Грозного: "Я узнал Тебя, Праведный Пеpунъ! Ты не делай, Перунъ, смерть мне скорую! Смерть-ту скорую, скропостижную! Дай три года мне сроку-времени: я тебе подарю горы золота!

Отвечал ему Сильный Бог Пеpунъ: "Я не дам тебе даже трёх часов! Твоё золото всё неправое, оно кровью людскою да полито!

— Ой ты, Праведный, Грозный Бог Пеpунъ! Ты не делай, Перунъ, мне смерть скорую! Дай ты срока мне хоть на три часа! Я тебе подарю горы золота, я отдам тебе силу звериную, силу скиперскую, ты возьми её!

— Я не дам тебе даже трёх минут! Твоё золото — всё неправое, твоя силушка — вся нечистая!

— Ой ты Праведный, Грозный Бог Пеpунъ! Ты не делай, Перунъ, мне смерть скорую! Дай ты срока мне три минуточки! Я тебе подарю горы золота, я отдам тебе силу ВСЮ свою, станешь ты царем поднебесной всей!

— Я не дам тебе сроку-времени! Твоё золото всё — неправое, твоя силушка вся — нечистая, в тёмном царстве твоём правит Кривда пусть! Тут пронзил Пеpунъ Зверя-Скипера, отворил ему кровь поганую, из разверстой груди вырвал сердце Он — далеко метнул в море синее.

Высоко поднял Зверя-Скипера и ударил о Землю, о Матушку. Мать Сыpа-Земля расступилася, поглотила всю кровь, всю поганую. Тут упал в провал лютый Скипер-Зверь. Он в ущелье свалился глубокое.

А Пеpунъ Громовникъ усмехнулся в ус, завалил, вмиг, горами Кавказскими. Если Скипер-Зверь зашевелится под горами-хребтами Кавказскими — Мать Сыра-Земля восколеблется, сотрясётся, деревья попадают.

И забрал Пеpунъ трёх родных Сестер, и повёл Он Их — в славный Ирий-сад, и привёл к саду-Ирию Светлому. И сказал Он Им таковы слова: "Вы, сестрицы мои, Сёстры родные, вы скидайте, скорей, кожу прежнюю, как кора еловая — грубую.

Искупайтеся — во молочной реке, и омойте тела свои белые. И тогда сестрицы Перуновы кожу скинули заколдованную и купалися во молочной реке, омывали свои тела белые.

Приходил Пеpунъ к Ладе-Матушке, Светлой Матери — Богородице: "Государыня, Лада-Матушка, Мать Небесная, — Богородица! Вот Тебе три родимые Дочери, ну, а мне — три Сестрицы родимые! И вернулась тогда вместе с Лелею — Славна Сила — Любовь легкокрылая! Вместе с Живой — весна, лето жаркое. А с красавицею да с Мареною — осень хладная, зимушка лютая.

—

Желаю всем ДОБРА!

slavmir.org